Сергей Калашников - Муж амазонки [СИ]

Помещение столовой всё население не вмещает, однако в период завтрака или обеда столпотворения в нём не возникает - из разных мастерских люди приходят не одновременно, так что даже тесноты не случается. А вообще-то кормят здесь круглые сутки, потому что, то дозорные вернулись, то судно с грузом от моря прибыло, то разведчики пришли из поиска - попытки отыскать удобную дорогу через Западный хребет продолжаются. А уж людям, что заняты на установках, работающих круглосуточно, скажем на обслуживании цементной печи, им ведь тоже кушать хочется.

Кроме гранат для бросания с раскрученной верёвочки и выстреливания из крепостного арбалета, Базиль придумал ещё и запал, который даёт подрыв через некоторое время после приведения в действие. Своего рода фитиль, горящий ровно десять ударов сердца. А поджигается он от вделанной в его конец обычной спичечной головки, если, дёрнув за верёвочку, чиркнуть по ней той частью, что обмазана специальным составом, в который для шершавости подмешано толчёное стекло. Рецептуры эти у них прописные, так что тут проблем никаких не было. Интерес представляла конструкция, получившаяся длинной из-за фитиля и верёвочки, которые пришлось упрятать в рукоятку. Из нижнего конца, заткнутого пробкой, эта запальная верёвочка и торчала, к этой затычке и привязанная.

Вообще-то придумал эту конструкцию Базиль не сам, а подсмотрел в попаданских бумагах. Но, если бы он пред этим не повозился с гранатами и их взрывателями, то, пожалуй, и не сообразил бы, что за устройство было нарисовано. Относительно же материалов и способа воплощения - это он уже сам домыслил, из собственного опыта, которого за последнее время приобрёл немало.

Еще случалось, что при броске керамический сосуд с порохом основного заряда ручной гранаты раскалывался от удара о твёрдый предмет и тогда взрыва не происходило. Вот тут то и возникла мысль отливать корпуса из упрочнённого стекла. Были уже на примете не слишком хрупкие рецептуры. Да и стеклодув у них теперь искусный. Гранаты эти, когда довели их до ума, солдатам понравились, да и амазонки управлялись с ними уверенно. В дозоры с собой прихватывали даже охотней, чем верёвочные.

Вообще-то, Базиль реализацию своей главной затеи оттягивал, опасаясь неудачи. Он нарочно занимался вопросами не слишком сложными, теми, где рассчитывал добиться успеха, если просто проявит терпение и подумает хорошенько. А вообще-то из попаданских рисунков более всего глянулся ему миномёт. Но делать для него деревянный ствол, или даже трубу из упрочнённого стекла он не решался. Где-то в мозгу гнездилось предчувствие, что первый вариант станет выгорать, а второй разорвётся при выстреле. Ведь даже пушечные стволы, высверленные в прочнейшем камне, и то растрескиваются после относительно недолгой пальбы.

Так что пока он тратил время на то, в чём рассчитывал на успех. И, прежде всего, на гранаты. Дело в том, что порох взрывается тем сильнее, чем плотнее набит. Если исходить из этого, то получается, что надо его в гранату впрессовывать, но для этого он должен быть влажным, а то взорваться может. А потом в узком канале когда-то он просохнет? И как об этом узнать? запалить и оценить силу взрыва? Базиль хмыкнул. Надо придумать что-то иное.

Посоображал, и стал прессовать таблетки - они отлично просыхают, а степень сухости легко оценить по весу. И тогда во всех типах гранат диаметр канала для заряда стали делать одинаковым, да ещё и "проходить" его сверлом из самого твёрдого стекла после обжига - усадку после термообработки сделать одинаковой не получалось, вот и приходилось удалять лишнее. А то стекло, из которого делали гранаты с длинной ручкой, тоже поддавалось сверловке пёркой, выполненной опять же из стекла, но иначе выделанного, так что получилась у них стандартизация. Самый длинной пороховой колбаской комплектовался, естественно, снаряд для крепостного арбалета. Он и летел дальше всех, и стенки имел самые толстые и осколки давал самые хлёсткие. Ручная же граната получалась слабее остальных.

Испытание прочности образцов на излом не вполне точно позволяло оценить способность трубы, изготовленной из проверенного таким образом материала, к сопротивлению давлению пороховых газов. Несколько стеклянных стаканов просто разлетелось, как только их попытались использовать в качестве мортирок - это несмотря на то, что выбирали для этого, считай, лучшие варианты и рецептур, и скоростей остывания. Увеличение толщины стенок, конечно, помогало, но только на некоторое время, причём, непродолжительное. Начиналось видимое взгляду растрескивание, и конструкция разрушалась буквально через десяток отпалок испытательного картуза, выбрасывающего груз из цилиндрического канала.

Вот незадача! А такой отличный режущий инструмент получается из этих упрочнённых стёкол! Плотники даже брёвна на доски распускают вызубренной по кромке стеклянной пластиной.

Базиль объявил перерыв и стал думать. Итак, у него нет материала, который бы неохотно рвался. Упрочнённые стёкла в этом плане не намного лучше традиционного камня, следовательно, необходимо отыскать то, что... верёвки, вот кто не любит разрываться. Недаром же ими обматывают стволы пушек, чтобы уменьшить последствия разлёта осколков после того, как камень, из которого они изготовлены, сдастся. Но верёвки горят. Какие он знает негорючие волокна? Шерсть, шёлк, лён, пенька... длинный перечень разной органики. Прикрыл глаза, вспоминая. Нити осенних паутинок, волосы прекрасных женщин - горят, и ещё как! Длинная лапшина, свесившаяся из тарелки через край, капля мёда, стёкшая с ложки и утончающаяся по мере того как тянется вниз, капля расплавленного стекла свисшая со стеклодувной трубки и вытянувшаяся, потому что прилипла, а он потянул. Она же гибкая была, как волос!

Получать волокно из стекла оказалось достаточно просто. Только очень медленно. Работница, сидевшая в том месте, куда вытекала через отверстие тончайшая струйка, застывая в нить, которую она сматывала на шпулю, должна была меняться каждый час, иначе от утомления начинались погрешности с толщиной - чем быстрее тянешь, тем тоньше выходит, а оценивать приходиться на глаз. Мужчины на этом месте вообще не справлялись, так что приходилось просить всё женское население городка по очереди провести часок у этой необычной прялки, а стеклодуву и его подручным - поддерживать в печи, откуда сочится стекло, постоянную температуру и изредка добавлять понемногу готового материала, приготовленного рядом. То есть производство получалось непрерывное, круглосуточное, и некоторая часть работниц тоже оказалась к этому делу не годной - даже их нежные пальчики не всегда справлялись с почти невидимым волоском.